Взгляд Горгоны - Страница 4

— Это серьезно, — согласился Дронго. — Значит, в момент смерти Виктора на вашей даче было двое охранников и садовник. И вы убеждены, что ни один из них не мог взять эти фотографии.

— Абсолютно убежден. Охранник, который сидит у ворот, не должен никуда отлучаться. У него даже будка туалета рядом поставлена. Он обязан быть постоянно на своем месте. А Саша отправился помогать Акопу. Именно поэтому рядом со мной никого не оказалось в тот момент, когда я разговаривал с Виктором.

— Тогда перечислите мне своих родственников, которые в этот момент находились в вашем доме, — попросил Дронго.

— Моя мать, — ответил Горбовский, — жена, брат, дочь, сын, няня дочери и супруга моего брата. Больше никого. Только учтите, что моей дочери семь лет и вряд ли она стала бы доставать фотографии из кармана убитого мужчины.

— Значит, если исключить вашу дочь и обслуживающий персонал, на даче в момент смерти Виктора было еще шесть человек?

— Шесть, — вздохнул Горбовский, — и кто-то из них видел мою стычку с шантажистом. Затем, когда я ушел, этот человек достал фотографию из кармана убитого и прислал мне это страшное письмо. Вы понимаете мое положение? Я вынужден подозревать кого-то из самых близких мне людей. Ну кто может меня шантажировать?

Моя мать? Мой брат? Жена? Сын? Это же с ума можно сойти. Жить не хочется. Я даже не знаю, как мне реагировать на подобное письмо. Сегодня истекает третий день. Я за эти дни столько передумал. И принял решение прийти к вам. Мне не денег жалко, один миллион я соберу. Мне нужно знать, кто из моих близких на такой шантаж пошел. Я ведь теперь никому из них не доверяю. Просто с ума схожу.

— Вы сказали, что в доме было шесть взрослых людей, — напомнил Дронго, — ваша мать, жена, брат, его супруга и ваш сын. Итого пятеро. А шестая была няня вашей дочери. Она ведь не является вашей родственницей?

— Даже ближе чем родственница, — неожиданно произнес Горбовский, — ее я бы исключил из этого списка.

— Как это исключили? — не поверил услышанному Дронго. — Остальных бы оставили, а ее исключили? Погодите, но она ведь не ваша родственница… Хотя вы сказали «даже ближе». Неужели она ваша любовница?

— Я не люблю этого слова, — признался Горбовский, — но это на самом деле так. Ей тридцать два года, и она только недавно вернулась из Франции. Совершенно потрясающая женщина. Так получилось, что мы стали близки. Я понимаю, как это некрасиво, но ничего не мог с собой поделать. Знаете, почему бы я ее исключил?

— Потому, что на снимках она была с вами? — неожиданно ответил Дронго.

Горбовский вздрогнул. Изумленно взглянул на Дронго.

— Да, да, — кивнул Роман Андреевич, — все верно. Поэтому я бы ее сразу исключил. Зачем ей похищать фотографии, которые ее же и компрометируют? Если бы она захотела меня шантажировать, то могла бы и без всяких фотографий все рассказать. Но тогда ей пришлось бы уйти из дома.

— С миллионом долларов она вполне может это сделать, — невозмутимо заметил Дронго.

— Что? — изумленно спросил Горбовский. — Вы думаете, это она? Вы ее подозреваете? Но она могла и раньше…

— Раньше у нее не было доказательств, — возразил Дронго, — но самое важное даже не в этих фотографиях. Присылая их вам, неизвестный шантажист хотел подчеркнуть, что видел вашу стычку с Виктором. В данном случае речь идет совсем не о фотографиях, а об убийстве человека.

— О чем вы говорите? — простонал Горбовский. — Неужели это она?

— Успокойтесь, — посоветовал Дронго, — это только одно из моих предположений.

Горбовский откинулся на спинку дивана, закрыл глаза.

— Иногда я думаю все это бросить, — неожиданно сказал он, — там, где есть большие деньги, всегда присутствуют подлость, обман, грязь. Целый век нам внушали, что деньги — это зло. И вот теперь мы должны объяснять нашим людям, что деньги — это благо, а человек, сумевший их заработать, не всегда бандит и вор.

— Период первичного накопления капитала обычно характеризуется незаконными способами обогащения, — возразил с улыбкой Дронго, — неужели вы как бизнесмен никогда не давали взяток, не устраивали своих дел с помощью подкупа, не убирали с дороги конкурентов? Подумайте сами — всегда ли ваши действия были в полном ладу с законом? И тогда вы не станете говорить об этом. Вы сами установили правила игры. Бей конкурента, дави соперника, обходи слабых, самое главное — результат. Деньги и есть конечный результат вашей деятельности. А здесь все игры идут без правил. Чего же вы удивляетесь, если кто-то решил сыграть и с вами в подобную игру?

— Да, — открыл глаза Горбовский, — вы правы. Мы сами не ангелы, чтобы требовать порядочности от других. Но это письмо перевернуло мне всю душу. Я понимаю, когда меня шантажирует пьяница и наркоман, случайно оказавшийся у нас на службе. Но когда подобное делает кто-то из моих близких? Тогда для меня переворачивается весь мир.

Горбовский тяжело вздохнул.

— В общем, теперь вы все знаете, — сказал он, — сегодня вечером истекает срок, эти три дня. Неизвестный шантажист пришлет мне письмо, где укажет, куда я должен положить деньги. Должен признаться, что миллион долларов наличными я уже приготовил. В конце концов, я бы их и так отдал любому из близких, кто бы из них ко мне ни обратился. Но я хочу знать — кто и зачем это сделал? И поэтому пришел к вам. Мне нужно во всем разобраться.

— Шесть человек, — задумчиво повторил Дронго, — они сейчас все на даче?

— Я собрал всех, — кивнул Горбовский, — сегодня суббота. И мы даже позвали Наташу, хотя обычно отпускаем ее в субботу вечером.